Помни, станция Луговая... - Семейная жизнь - Каталог статей

Его дважды хоронили… Сперва, когда маленькому Семке был всего годик, на Украине свирепствовал тиф. Не пощадил он и малыша. Крохотное тельце обмыли, положили в гробик – осталось только крышку заколотить. И вдруг он еле заметно шевельнул мизинчиком. Мать схватила сыночка и прижала к себе: «Так он же живой!» Другой раз четырнадцатилетний подросток работал наравне со взрослыми в шахте – не хватало рук. Сверху посыпалась железная руда, и наступила темнота. Сколько он пролежал без сознания – неизвестно. Но отчетливо помнит, как видел яркий белый свет, который притягивал к себе словно магнит. Тут послышались голоса: «Братцы, малец-то живучий оказался! Дышит еще», - и свет пропал, уступив место чумазым лицам с белыми зубами. (Уже совсем недавно бабка-знахарка сказала ему: «Тебя Бог любит», - может, и правда).
Рабочих с шахты в армию не призывали, но Семен, улучив момент, сам явился в военкомат и заявил о желании идти служить. Кто знает, если бы не три года в Латвии, в артиллерийских войсках, может, эпопея с шахтой закончилась не так оптимистично. Возвращаться в забой после армии Миткалик не захотел. Тут как раз приехал вербовщик – звал на работу в Казахстан. К тому же, хотелось повидать дядьку, жившего в тех краях. Поехав, вроде бы ненадолго, остался там почти на 18 лет.

С каймой на речку
Лида Пустаханова родом из станицы Гирьял. Детей в семье было много, но в живых остались только она да брат Вася. Другие либо умирали в младенчестве, либо в раннем детстве. Сама она из двойняшек, но братишке не повезло. «Какие там врачи, - машет рукой Лидия Прокофьевна, - вот вам естественный отбор на самом деле, кто покрепче, тот и жив остался». Видно, суждено им было, таким цепким, встретиться, чтобы пройти рядом свою дорогу.
Когда девушке исполнилось девятнадцать, решила она махнуть к тетке в Казахстан, там и работу ей обещали – что в Гирьяле делать, только платки вязать. Этому она была обучена с малых лет. Даже купаться на речку девчата отправлялись с каймами для будущих платков. Устраивали своего рода игры, соревновались – у кого быстрее да лучше получится. Но всю жизнь со спицами Лида просидеть не захотела. Так она и очутилась на станции Луговая. Оба хором говорят: «Прямо как в кино. Фильм такой раньше был: «Помни, станция Луговая». Вот мы и помним всю жизнь.

Голубое платье
Их познакомила дядькина невеста. Зная о застенчивости девушки, она заманила ее под предлогом заказа – Лида хорошо шила. Семен, с его лихим украинским чубом, и Лида, хрупкая, невысокого росточка, сразу приглянулись друг другу. Через два месяца узловая станция гуляла на свадьбе. Платье подвенечное невеста сшила себе сама. Не белое, а голубое, из практических соображений, чтобы потом можно было его надевать «и в пир, и в мир». Веночек же восковой с голубыми и розовыми цветочками хранился как семейная реликвия вместе с родительской иконкой, которой благословляли молодых. Все было как подобает – гости два дня веселились до упаду, соблюдая, однако, все обычаи и обряды. Такие же шумные и веселые свадьбы мать с отцом устроили для всех троих детей.
Семнадцать лет прожили Миткалики на ст. Луговой. Здесь родились старшая Елена, средний Сергей и поскребыш – Оля, младшенькая. Мама работала телеграфисткой, успевая все же шить и на заказ, и для собственных деток. Леночкины наряды всегда отличались от простеньких одежек других ребят… Отец устроился на железную дорогу, в военизированную охрану. Случаев воровства была уйма, чуть ли не каждый день приходилось гоняться за любителями разжиться то досками, то углем: «Выстрелишь в воздух, а они тикают, як зайцы. Догонишь, за шкирку – и в отделение».

Своими руками
В семьдесят седьмом Миткалики решили переехать в Беляевку. Семена Семеновича – столяра от Бога – с руками и ногами взяли в ПМК, тогда самую процветающую организацию. Дали квартиру в двух-этажке, потом недостроенный дом – одни стены. Он все сделал сам. Третьим и окончательным местом жительства стал большой дом на Школьной. Причудливое резное крыльцо и терраса видны издалека. Это уже отец вместе с сыном мастерил. Маленький Сережка с детства крутился около верстака, внимательно глядя, как умелые папины руки превращают дерево в кружево. Никак его отогнать не могли, все твердил: «Тоже так буду!» И правда, со временем Семен Семенович передал весь свой опыт сыну, позже и столярный станок перекочевал в мастерскую Сергея. Теперь ему люди выражают благодарность за хорошую, быстро и качественно сделанную работу.
Лидия Прокофьевна не нашла в Беляевке места телеграфистки и устроилась в семенную инспекцию. Поэтому про естественный отбор знает неслучайно. Здесь она до самой пенсии и еще много лет после нее проработала лаборантом, проверяя семена на всхожесть.
Воспитывали детей в этой семье без баловства, но ни разу даже пальцем не тронули. Порой казалось, что они и ругаться-то не умеют. Только глянет отец строго – и сразу шалить как-то никому из троих не хотелось. Мама Лида была занята хлопотами по дому, поэтому тянулись к главе семейства: за травой – с папой, кроликов кормить – с папой, ягоды собирать – снова с ним. Сейчас место детей заняли внуки, для них дед с бабой всегда найдут интересное занятие, поэтому в этом доме никогда не бывает тихо. А дети, став взрослыми, только удивляются: «Тут иной раз удержаться не можешь – и подзатыльник дашь, и прикрикнешь. А они с нами так тихо-мирно управлялись».

Бешбармак
для хохла
Праздники, по традиции, отмечаются у родителей. Собираются все вместе – дети, внуки и правнуки – семнадцать человек, шутка ли! Вот и к предстоящей золотой свадьбе уже начали готовиться: вкусен будет казахский бешбармак – любимое блюдо украинца Семена Семеновича. Трудно жить с вредным хохлом? Лидия Прокофьевна только улыбается, а дед Сеня соглашается: «Да, я вредный, только бабка меня больше ругает», - и по привычке встряхивает уже седым чубом, который когда-то так приглянулся гирьяльской казачке.
О. ШИЛИНЦЕВА.
Фото из семейного альбома.

Категория: Семейная жизнь | Добавил: Coolleer (13.07.2010)

Просмотров: 532 | Рейтинг: 0.0/0