- Нина Ефремовна, Ваша семья тоже попала в Оренбуржье как переселенцы?
- Мои родители переехали в Крючковку в самом начале XX века. Майко, Бойко, Кириченко, Иващенко – все это были выходцы из Херсонской губернии. Отец состоял в общине, потом стал работать в колхозе. Был человеком грамотным – имел 4 класса церковной школы, поэтому мог работать и бухгалтером, и учетником – полученных знаний было вполне достаточно. Сейчас же и 11 классов не дают такой возможности.
Детство свое я запомнила светлым, но ответственным: ребятня того времени ко всему относилась серьезно, а не так легко и бездумно, как теперешние дети. Четыре класса Крючковской школы, а дальше – через Урал в Островное. Спасибо еще, если на лошади кто подвезет. Семилетку окончила в 1940 году и поступила в фельдшерско-акушерскую школу в Оренбурге. Выбор мой был неслучайным. Дед Майко умел лечить людей, и животных, за что его очень уважали. И старший брат Александр тоже закончил эту школу в 1939 году. Меня приняли сразу, еще помнили брата-студента. Нам, молоденьким студенточкам, сразу на первом собрании объяснили, чтоб «не красились – не малевались», чтоб в 11 часов вечера все были в общежитии. Только все наладилось – стипендия, новые корпуса, столовая и общежитие, все новое, отстроенное – год проучились всего, как грянула война.
- Что изменилось с ее началом?
- Сразу убрали русский язык, литературу, математику – только спецпредметы. Даже ухо-горло-нос и глаза посчитали лишними – в основном, терапия и хирургия. Нам было тогда по 15-16 лет. Войну мы восприняли лишь как временные трудности, которые нас не коснуться. Нам говорили: «Ребята, учитесь, многим придется идти на войну!». Я сама рвалась на фронт, но была моложе всех и мне сказали, мол, ты еще подрасти. Вот и ходила в госпиталь на практику.
- Нина Ефремовна, кода Вы приступили к работе уже самостоятельно?
- В 1942 году я закончила учебу и приехала в Беляевку. Чуть позже меня перевели в Кумак заведующей врачебным участком. Следила за местным детдомом и обслуживала все окрестные села, которых теперь и на карте нет. В 1944 году направили фельдшером в Буртинский. Люди тогда редко болели, а может, просто редко обращались – другие заботы были. Ой, как работала я!... Мыла не хватало и других дезинфицирующих средств, но тифа и дизентерии у нас не было.
- Помните, как принимали первые роды?
- Разве такое забудешь?! Рожали тогда очень мало. Женщины старались не рисковать – в любой момент она могла стать вдовой. А как-то в совхоз пригнали отары овец из Калмыкии и вместе с ними прибыл обслуживающий персонал. Мне сказали, что там девушка одна родить должна. Они в общежитии жили. Из Калмыкии целый год в Буртинский отару гнали. Когда пришел час, позвали меня. Я боялась с ней оставаться, а тут еще она и незамужем, и рожать не хотела! Никто мне ничего не подсказал. Взяла ножницы, йод, бинты. Думала доедем до Беляевки. Едем, она орет на всю степь. Мальчик родился, когда мы километров 15 не доехали. Вся в крови, а воды-то нет. Смотрю, лошадь мочится. Руки подставила, кровь смыла, с девчонки все сняла, в свою юбку ребеночка завернула. А у нее кровотечение. Еле довезла. Мне потом в больнице сказали: «Как же ты доехала?! Сама больше не вози, нас вызывай».
- Победу где встретили? В том же Буртинском?
- Нет, в то время я уже жила в Крючковке. С моим будущим мужем Петром Курниковым случайно встретились в совхозе. Познакомились. Он был участковым уполномоченным. Потом Петю перевели в Крючковку и он забрал меня с собой. Вот с 1944 года я здесь и живу – уже 68 лет. Хлопотала чтобы сделали у нас врачебный участок. Я в работе была отчаянной – бегала по домам, то в одно, то в другое место зовут. Как роды – там и ночую. Печь топлю, воду грею. Женщина начинает кричать, так ее мужик сразу бежит из дома.
- Кому пришла в голову мысль о создании роддома? Ведь раньше ничего подобного не было?
- Да я обратилась к Николаю Никитовичу Яковенко, мол, давай откроем колхозный родильный дом. Он только отмахнулся - не нужно, и без этого хлопот хватает. Пошла на планерку, я же упрямая. Убедила, что женщинам надо рожать всем в одном месте. Мне выделили 3 кровати, 3 матраса, 3 подушки да две комнаты. Обслуживать их за трудодни согласились три санитарочки.
- Со снабжением проблемы были? Какие лекарства были в Вашем распоряжении7
- Ой, да какие! Машина пойдет за медикаментами, а дороги-то не было. Как застрянет – не выедешь, трактор нужен. А давали всего: аспирин, дибазол, папаверин и анальгин. Вот и все богатства. Кто придет за лекарством – запиши, Нина, в конце года за трудодни отдам. Муж спрашивает меня, где зарплата, а я всегда в аптеку должна. Как лечила? За руку возьму, пульс сосчитаю давление у тебя, водки не пей, в соли ограничивай, дибазол принимай. А сейчас его и за лекарство не считают.
- Потери случались? Было такое, что не смогли спасти пациентку?
- Бывало и такое… Поступила беременная с кровотечением. Осмотрела, диагноз правильный поставила. До родов еще пару недель оставалось. Положили в роддом. А с субботы на воскресенье отпросилась в баню. У нас-то помыться – только ведро с кружкой. Утром прихожу, а ее нет. Растрясло по дороге, привезли только ночью обескровленную. Я просила дать мне помочь ей: направлю плод и все нормально будет. Мне доктор сказал: «Ты не врач, права не имеешь». Пока вызвали акушерку из Беляевки, время ушло. Не спасли…
Как-то женщину направляли в район, ей нужно было кессерево сделать. А она ни в какую – сама рожу. Все-таки я отчаянная. Инструменты у меня были, пришлось накладывать щипцы, а это может сделать только специалист. Бороздка у мальчика осталась на всю жизнь. И я плачу, и мамочка, и санитарки. Но живой. Помню один год (1955-1956) было 148 родов!
- Вы и сегодня чувствуете людскую благодарность за свою тяжелую, но такую нужную работу?
- Я же 42 года проработала. На Доске Почета портрет мой постоянно был. Наградили знаком «Отличник здравоохранения» и медалью за долговременный труд. И сейчас, стоит только выйти из дома, все благодарят. Без мужа осталась, так люди не дали почувствовать одиночества! Говорили мне: «Мы тебе очень завидовали, что ты никогда ничего не прятала, а всегда говорила все как есть». Как-то я «заклевала» патронажную сестру за то, что на пункте у себя прозевала и допустила смерть ребенка до года.
Не могу привыкнуть. Медик – он должен быть от Бога, а не как часто сейчас бывает - от кармана. Не нравится мне сейчас отношение к больному. Лекарство назначили - и все, а внимания и душевности нет. Сейчас ведь медикаменты какие? Там инструкция как роман и противопоказаний сколько! Дешевые, простые лучше помогают. И сейчас стараюсь смотреть все передачи, связанные с медициной, да еще «Вести». А всем вокруг желаю быть добрее, отзывчивее, доброжелательнее. Тогда и здоровее будете!
В. Новиков.