Детство и юность Шурочки прошли далеко от оренбургских степей – в саратовской деревушке Рязанка. Время идти в первый класс выпало на суровый сорок первый год. Когда довоенные запасы школьных принадлежностей закончились, в ход пошли почтовые бланки – писали на оборотной стороне, потом газеты – ученики выводили буквы между строчек. За неимением чернил разводили водой печную сажу или выпаривали сок из красной свеклы. Одна книжка выдавалась на 5-6 человек. Но никто ни разу не пришел на урок неподготовленным, сославшись на отсутствие учебника или тетрадки. Уже тогда Шура решила, что непременно сама станет учителем, когда вырастет.
Война обошла стороной Рязанку, но каждую ночь жители замирали, слыша, как бомбят Балашов, что был в 60 км от их деревни. Свет от прожекторов, лучи которых вылавливали немецкие самолеты, пробивался даже через плотную маскировку. Дед Шуры строго наказывал внукам, чтобы сразу падали на пол, на землю, едва услышат гул бомбардировщиков. Это так вошло в привычку, что реакция сработала у Александры уже в 70-е годы. Шла по двору и вдруг оцепенела от зловещего воя. Как была, так и упала в осеннюю грязь. И только потом увидела в небе след от реактивного самолета – это он, пролетая, наделал столько шума и переполоха.
Старший брат Шуры учился в Чкаловском авиационном училище, и когда сестренка закончила семилетку, «выписал» ее к себе. Так в 16 лет Шурочка Артамонова сменила Рязанку на большой город, став студенткой Чкаловского педагогического училища. Она очень любила возиться с малышней, поэтому выбрала именно факультет начальных классов. После окончания училища девушке предложили на выбор Орск и Буртинский район. От Орска ее отговорили знакомые: «От областного центра далеко, на мизерную зарплату не разгуляешься, нужно ведь и за квартиру платить, и жить на что-то, поэтому поезжай в село, все как-то проще».
Сперва Беляевка жутко не понравилась молоденькой учительнице. Жара, ветер, пыль в глаза. На три дня ее хватило всего. И в слезы: «Не хочу, не буду, не останусь. Хоть куда меня отправляйте, только не в Беляевку.» И отправили. Нашлось место в глухой Воздвиженке. Сроду не зная, что за Воздвиженка такая, Александра согласилась. Привезли ее в деревушку ночью на лошади. Слезла с повозки, оглянулась вокруг – а где же дома?! Одни побеленные сарайчики стоят. Оказалось, в этих землянушках и жили воздвиженцы. Одна семья была русская, одна казахская, а остальные – хохлы, которые только на своей «мове» и разговаривали. Первое время «учителка» с трудом разбирала, что они хотят сказать. На уроке мальчик один спрашивает: «Як это?» Шура знает, что як – это такой бык, и думает – при чем здесь бык…
Жила она на квартире у Ивана Белошенко – отца Надежды Ивановны Жадан. Жила всего год, но за это время семья хозяев стала для девушки родной. Даже сохранила фотографию с Наталией Белошенко. Сетует Александра Степановна: «В этом мой пробел – мало у меня снимков осталось с тех лет. Казалось, все в памяти сохраню, никогда не думала же, что старая стану…» Помнит, как отмечали Новый год в школе. За неимением елки украсили березу. И то хорошо!
Через год А. Артамонову пригласили заведовать школьным отделом в райком комсомола. А в 1957 году она пришла в Беляевскую среднюю школу, где и проработала до самой пенсии. Она с улыбкой вспоминает свои слезы и нежелание жить в Беляевке, теперь считает ее родной, красивой и своей. Сколько выпусков было за годы работы, Александра Степановна за-труднилась ответить – много. Зато хорошо помнит своих учеников и истории, с ними приключавшиеся. А ученики, даже через много лет, хорошо помнят свою первую учительницу. Один из них – Сережа Аксенов – назвал в честь нее дочку. Это ли не лучшее признание?!
Сначала наполняемость классов была до 45 человек. Потом число учеников сократилось. Когда в классе стало 27 детей, кабинет показался Александре Степановне полупустым. Как-то на перемене подбежали девчонки: «Александра Степановна, а Дениска нас ловит и целует!» Сделала строгое лицо, мол, что такое, ты где это видел?! А мальчишка в ответ: «По телевизору!» Напомнила, как на уроке природоведения изучали человека: «Денис, а если девочка зубки не почистила, представляешь, сколько у нее во рту микробов!» Задумался… «Александра Степановна, я так больше никогда делать не буду, на всю жизнь!»
С улыбкой вспомнила, как Игорь Мишуков тянул руку: «Александра Степановна, а мы себе маленькую коровку купили! Она у нас за грейдером пасется. Можно, я пойду посмотрю?» Сдерживая смех, сказала, чтобы дожидался перемены. Досидел еле-еле до звонка и помчался смотреть на теленка. А на следующем уроке опять тянет руку с той же просьбой. Вот из таких мелочей и складывались день за днем почти сорок лет ее учительства. А речь педагога, изобилующая эпитетами и яркими оборотами, сохранилась у нее и сегодня. Как говорится, учитель бывшим не бывает…
О. Шилинцева.