- Ольга Яковлевна, что для Вас в жизни самое главное, что никогда не уйдет на задний план, не потеряет свою значимость?
- Несомненно, это семья. В этом маленьком, но очень емком слове заключено такое широкое понятие! Это мой муж, мои дети, мои внуки, мой дом, мои родные. Помню, раньше, когда наши мальчишки еще были маленькие, Нина Широкова рассказывала, как они все вместе ходили на «воскресные обеды» к маме, Клавдии Михайловне. Это была целая церемония, семейная традиция. А я слушала и уже заранее начинала переживать – вдруг мои вырастут и не будут ко мне ходить, а как было бы хорошо, если бы и у нас проводились такие «воскресные обеды».
- Ваши опасения оказались напрасны?
- Зря я боялась (смеется моя собеседница)! Соседи все время говорят, мол, опять у Ольги «цыганский табор». Шутка ли, семейка собирается – одиннадцать человек! Это моя «армия трясогузки», как в детской книжке, помнишь? Внуки – так те постоянно у меня ночуют.
- У Вас же практически одни мужчины в семье?
- Так точно. Муж и трое сыновей. Признаться, очень хотела девочку, а теперь вот думаю – и за это судьбе спасибо – вон у меня какие дети замечательные! Самый младший, Максим, родился малюсенький – всего 3 кг. Взяла его впервые на руки, смотрю и говорю – чтоб я с тобой делала, если бы ты у меня первым родился?! Старшие-то под четыре кило были – богатыри!
Зато у меня теперь две дочки появились – две Маши. Я их снохами не считаю. Вообще, вот эти два слова – сноха и свекровь – не люблю, какие-то они холодные, чуть ли не ругательные. Чтобы девчонок «различать», Володину жену мы зовем Машуня, как ее дома называли, а Лешину – Маша. Ревности у меня к ним не было. Как другие мамочки не могут отдать своих сыночков снохам, боятся, что те отберут их дорогих мальчиков – такого не испытывала. Я себя заранее готовила к этому. Вышло все как нельзя лучше: и сыновья при мне остались, и дочек обрела. Регистрируя браки и разводы, насмотрелась я на чужое счастье и чужие слезы. Много бед случалось и из-за того, что родители пытались помешать, повлиять, оказать свое давление на детей. Еще тогда я сказала себе: никогда не буду лезть и вмешиваться. Это их выбор, их решение, а для меня главное, чтобы дети мои были счастливы.
- Сложно было Вам одной среди мужиков?
Нет, мне мои мальчишки проблем практически не доставляли. Чуть подросли – у каждого свое дело появилось. Вот Леша, к примеру, с 7 лет печку топил – тогда еще печное отопление было, он отвечал за тепло в доме. Вечером сами бежали за коровами, пять голов тогда держали. Так что доить буренок умеют все трое. Помощники они мои. Да и с поведением большой беды не было. Папы нашего часто дома не было – постоянно был в рейсах, в разъездах. И сыночки старались меня не огорчать. Об одном только жалею, что не смогла больше внимания им уделять в детстве – работа, работа, работа. Может, поэтому они сейчас так все возле меня «сгрудились» - стремятся восполнить то, чего недополучили в детстве.
- Ну и как, не пугает Вас Ваша «армия трясогузки», не утомляет «цыганский табор» дома?
- А ты знаешь, я себе по-другому и представить не могу. Племянники тоже ведь очень много времени у меня проводили. У нас есть большой овальный стол, еще от бабушки остался, вот как все усядутся за него! Конечно, когда сейчас наша семья собирается полностью – тут уж никакого овального стола не хватит – около тридцати всех вместе. А нас, Ивановых, одиннадцать практически постоянно, внучата «толкутся» у меня.
- Баба Оля какая? Строгая, справедливая или «вседозволяющая»?
- Ой, не знаю. Ну, была бы не хороша для них, вероятно, они бы ко мне так не тянулись. Их у нас четверо. Три внука и одна внучка – Виолетта, наша маленькая принцесса. Они все такие разные и такие замечательные! Юрик уже совсем большой, вышел на сцену вслед за мной и папой. А самому маленькому – Илюшке – всего год и 9 месяцев. Кусаться стал! Максиму мы с папой сказали, чтоб предупредил нас заранее, как вздумает жениться – хоть время на подготовку выкроить.
- Работа в отделе образования очень скрупулезная, отнимающая много времени и сил. Вас хватает еще и на дом?
- Я, наверное, сильная женщина (улыбается Ольга Яковлевна), так что меня хватает на все. Может, для кого-то домашние дела в тягость после трудового дня, а мне за радость в земле покопаться, в огороде спинку погнуть – только удовольствие получаю и возможность отвлечься от работы.
- Но я знаю, что у Вас есть и другая отдушина.
- И самая главная! Это мой любимый Беляевский народный хор, в котором я пою с 1983 года, вот уже 29 лет. В следующем году отмечу 30-летие в этом коллективе. Без него я себя представить вообще не могу. И мне бесконечно приятно, что и мой Володька пришел в хор вслед за мной. Ну, вообще-то у меня в семье все поют… На домашних торжествах и мама до сих пор затягивает песню. А мальчишки порой как заведут все втроем – заслушаешься! Но вот на сцену вышел только средний.
- Владимиру очень идет казачья форма. Он словно родился в ней! И эта лихо сдвинутая на затылок фуражка…
- Так ведь корни-то все казачьи. Валера мой из Верхнеозернинских казаков. И моя бабушка – настоящая казачка. Это тоже, вероятно, наложило свой отпечаток и на наши характеры, и на крутой нрав. Да сыну и форма полицейского очень идет, в ней тоже часто вы-ступает.
- Кстати, Вы не противились решению сыновей служить в органах?
- Мы поддерживаем любое их решение. Тем более сейчас, когда служба в полиции дает некую стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Не хочу гордиться… хотя, почему не хочу?! – именно горжусь своими мальчишками. Если бы все были такими из тех, кто носит форму, то и порядка в стране было бы больше.
- Как переносите разлуку с мужем? Знаю, что он сейчас работает не в Беляевке…
- Сейчас уже начала привыкать. А первое время было очень тяжело. Теперь работает в Москве и мы не видимся по 4 месяца. Первое время у меня было ощущение, что отняли руку или ногу – до того мне его не хватало.
- Ольга Яковлевна, я Вам от всей души желаю, чтоб Ваши воскресные обеды и ужины и дальше были для Вашей семьи жизненной необходимостью, чтобы «армия трясогузки» только ширилась и крепла, прирастая новыми членами, чтобы во всех прочитанных книгах был happy end, а срок Вашей жизни в хоре отсчитал и 40, и 50 лет. И тогда точно – все обязательно будет хорошо!
О. ШИЛИНЦЕВА.