- Балалар тырыгыз («вставайте, дети»), - будила в шесть утра повар двенадцати - четырнадцатилетних огольцов, закопавшихся в соломенные копны. Подростки, застигнутые врасплох в сладких утренних снах, не сразу приходили в себя, стараясь прогнать сонную дремоту. Бригадир полеводческой бригады раздавал детям бутылки с молоком, собранным в селе у их родителей. А на обед и ужин давали мясную лапшу и чай, настоянный на местных травах. И 500 граммов хлеба. Такого богатства юные хлеборобы, призванные работать в поле в войну вместо ушедших на фронт отцов, дома не видели, и тайком носили для младших братьев и сестренок остатки пищи.
Рашида Бибикова стала «пахарем» на тринадцатом году своей жизни. Отца Зайнуллу забрали на фронт в начале войны. Плакали все: и отец с новой женой, и все четверо детей от
прежней. С мачехой у Рашиды отношения не сложились . Сошелся с ней отец едва минуло 40 дней после смерти жены. Рашида была старшей среди своих сестер и братьев, и уход за младшим, еще грудным, братиком лег на нее.
Не хватало тракторов, да и имеющиеся часто ломались, а ремонтировать их было некому. Механизаторов «по брони» в колхозе осталось немного. Ребятня, разделившись на две бригады по национальному признаку (немало казахов и татар не владели русским языком), пахала, сеяла, а затем и убирала хлеб. Рашиде приходилось браться за ручки сабана (деревянный плуг с железным лемехом). Плуг под слабенькими девичьими ручками не хотел углубляться, все норовил выскочить из борозды, кренился то влево, то вправо. Быков к пахоте приучали быстро, а вот с коровами была морока. Те не давались, когда им надевали хомуты, часто ложились на землю. Поднять палками их было почти невозможно, так старший брат Рашиды приспособился бить их кнутом. От боли и, главное, от щелчка, звучавшего как выстрел, коровы мгновенно поднимались. Когда тянули плуг, то все норовили свернуть в сторону.
В 14 лет Рашиду послали в Желтое - на курсы штурвальных. Несколько лет работала в связке с Саней Мишуковым – его почему-то так все называли. Он хорошо знал татарский язык и даже по-татарски костерил свою подшефную.
С обувью было трудно. Старики плели лапти, но их ребятам хватало всего на несколько дней. Моя собеседница вспоминает, как уже морозной по утрам осенью на обмолоте снопов у зернового склада ходила в шерстяных чулках, в них насыпалось зерно, которое потом потихоньку съедала, а иногда приносила домой. Ноги мерзли, и девчонка побольше двигалась, чтобы согревать озябшие ноги.
Дома ставила самовар, пекла лепешки. На ней лежали материнские обязанности. Скудной еды не хватало, и Рашиде приходилось быть жесткой, чтобы осадить голодных и плачущих ребятишек.
Весна в 1945 году выдалась дружной и солнечной. 9 мая встретили по возвращении в село после окончания сева. Сразу же у старицы Урала устроили сабантуй. Была одна бутылка водки на всю большую компанию. Ее Рашида хотела сохранить для того, чтобы починить прохудившийся котел. Но мастер-лудильщик дядя Саблин сказал, что по такому большому случаю сделает работу бесплатно.
Детство Рашиды, которого она по-настоящему не испытала и не увидела, и ранняя юность резко оборвались в 17 лет. Выдали замуж за мужчину почти вдвое старше ее. Его уже 26 лет нет в живых, с ним вырастили трех дочерей и двух сыновей. Сейчас Рашиде Зайнулеевне Мустаевой 85 лет.
Она гордится своими дочерьми и зятем Маратом Алпысбаевым. Все они получили высшее образование. Одна из них живет в Белорецке, преподает математику, старшая дочь в Асекеевском районе директор сельского клуба, а с младшей Зухрой – учителем Донской школы – живет мама вместе. Вернее, живет на два дома: в зятевском зимует, а летом переходит в свой. Этот дом супруги Мустаевы построили из бревен раскатанного бывшего купеческого дома из Никольского – родины мужа.
На прощание женщина сказала корреспонденту следующее:
- Я днем и ночью прошу Бога, чтобы на земле всегда был мир, чтобы нынешнее поколение не испытывало тех мук, что пришлось пережить нам.
В. КОНДАКОВ.