Такой же сценарий жизни был определен и для уроженца Алабайтала, а ныне жителя райцентра Рауфа Халиловича Рахимова. Отличительной особенностью можно назвать только то, что он был малого росточка (всего-то 1 метр 47 сантиметров) и практически не знал русского языка, а только несколько слов: хлеб, соль, мама. В военном комиссариате ему дали прочитать газетную статью на русском. Он почти ничего не понял, но майор-военком сказал: «Этот призывник вроде смышленый. Скоро сам научится».
Действительно, после учебки на фронт Рауф прибыл более-менее владеющим русским языком младшим сержантом-санинструктором. Главный врач госпиталя не пускал его на передовую. Говорил: «Куда тебе, Рахимов, вытащить раненого с поля боя при твоем весе в 47 килограммов. Будешь у меня старшим на конном обозе».
С того самого дня и до последних дней войны он возил раненых бойцов. Наша армия в то время быстро шла вперед. А уж если заиграет «Катюша» (именно так выразился ветеран), можно было смело идти вперед - ничего живого уже не остается. Бывали, конечно, и ожесточенные бои, когда раненых приходилось возить без остановки и днем, и ночью.
Конный обоз состоял из трех подвод. На передней дед-погонщик, на задней Рауф с санитарной сумкой. В телегах плотно друг к другу лежат раненые бойцы. Кто-то кричит, кто-то стонет, а большинство совсем тяжелые, еле дышат. Важно было довезти их до госпиталя живыми как можно быстрее. А у него с собой только самое необходимое: нашатырный спирт, бинты, да кое-какие обезболивающие таблетки. Но несмотря на этот скромный набор, ни один из перевозимых Рауфом солдат не погиб в дороге. Сколько было этих спасенных бойцов, он никогда не считал, знает только, что много.
Ходить в атаку молодому санинструктору не довелось, но попадал и под обстрелы, и под бомбежки. Особенно памятен один случай, когда он находился буквально на волосок от смерти.
Вместе с дедом-погонщиком Рауф возвращался из госпиталя на передовую. Раненых не было, можно было несколько минут спокойно передохнуть. Ехали по большаку, а вокруг стеной поднимался лес, уже по-летнему зеленый. Вдруг из какой-то просеки выскочил мотоцикл с вооруженными мужчинами в бандеровской форме. Все произошло так быстро, что Рауф даже не успел выхватить из кобуры свой табельный пистолет «ТТ». Эти двое резко затормозили и вскинули автоматы. Оба были сильно пьяными. Глядя в их безумные глаза и дула автоматов, Рауф понял, что именно так выглядит смерть.
Тот мотоциклист, который сидел сзади, еле ворочая языком сказал: «Че, Михаль, кончаем обоих», и передернул затвор «шмайсера». «Хватит грехов, Степан, - ответил второй бандеровец, - то ж пацан и дед. Нехай живут». Но тот, ничего не соображая, нажал на курок. Не знаю, что шевельнулось в душе матерого бандита, но он успел ударить рукой по стволу автомата своего дружка. Пули прошли веером у самых ног Рауфа, обдавая запахом пороха и пыли.
Так же неожиданно, как появились, эти двое исчезли. Чуть позже на их поиски был отправлен целый взвод опытных автоматчиков. Но, прочесывая лес целых три дня, бандеровцев так и не нашли.
Этот эпизод до сих пор преследует ветерана в кошмарных снах.
Зная, что аксакал с детства заядлый рыбак, я спросил его: «Доводилось ли порыбачить на войне?» «Ой, бала, - вдруг резко посуровел дед, - там не до удочек было. Каждую минуту под смертью ходили». Но тут его глаза вновь потеплели: «А вот после победы порыбачить довелось. Я же служил срочную до самого 1950 года. Помню, как после подготовки к большим военным учениям нас, троих солдат, оставили охранять полигон. Служба была легкой. Всего-то нужно было два раза в день обежать на лыжах свой периметр (где-то километров 25-30), да два раза в неделю сгонять в Рязань за почтой. Это 40 километров туда и 40 обратно. Но мы тогда были молодые, здоровые и на лыжах ходили хорошо. Так вот, один местный дедок подсказал, где есть небольшие озерца и как ловить рыбу. Хитрости, в общем, никакой. Прорубаем во льду квадрат на глубину 40-50 сантиметров, в одном месте пробиваем дыру, чтобы вода наполнила это корыто, а сверху закрываем ветками и камышом. К утру в него набивается 15-20 штук вьюнов, чтобы подышать свежей водой. Крупные, сантиметров по 20-30. Я больше нигде таких больших не встречал».
Рыбачит фронтовик и сейчас. Даже на зимнюю рыбалку выезжает с детьми, внуками, зятьями. Они и лунку прорубят бабаю, и палатку поставят. А все потому, что любят и уважают Рауфа Халиловича. Гордятся тем, что их родной человек не только ветеран войны, но и труда. Многие годы он проработал механизатором в лесхозе, и практически все лесополосы, которые растут в районе, появились с его непосредственным участием.
Сейчас Рауф Халилович еще вполне крепкий мужчина. Самостоятельно ухаживает за своим приусадебным участком, ходит пешком в больницу и магазины. По-прежнему продолжает любить жизнь, а та отвечает ему взаимностью.
В.НОВИКОВ.