Ключниковы перед войной жили в Новоорловке, отец работал комбайнером в колхозе пятнадцатилетний старший был у него штурвальным. Дома подрастали две дочки. Когда пришла лихая година, Александра Ключникова сразу не призвали - рабочие руки нужны были в колхозе, и ему дали бронь.
Весной сорок второго их дом снесло наводнением, полностью размыло. А в июне отец все же ушел на фронт, комбайнер переквалифицировался в танкиста. До самой зимы Вася с матерью восстанавливали то, что осталось от их нового добротного дома. Днем работали в колхозе, а потом до глубокой ночи трудились над родными стенами. Удавалось передохнуть всего пару часов - и снова за дело.
Едва справили новоселье, пришла страшная весть - провоевав меньше полугода, сгорел в танке отец в боях за деревню Корниловка Калининской области. Меньше, чем через год, в ноябре сорок третьего погибшего заменил в строю старший сын, ему только исполнилось семнадцать лет.
Полгода пробыл Василий в Павловских учебных лагерях. То было тяжелое время, жили по принципу «Все для фронта», а молодые пацаны пухли от голода в учебке и замерзали в негодном обмундировании. Жили в сырой землянке, укрывались плетешком из талы. Зима была очень суровой, а у них на ногах худые ботинки да обмотки. Бывало, что ступни примерзали к подошве, много ребят тогда поморозилось.
В конце апреля 1944 года новобранцев отправили, наконец, на фронт. Василий стал минометчиком 82-мм миномета. Состав двигался по рельсам, а вдоль них лежали дрова. Солдатики наберут топливо - паровоз может ехать. Так и добирались. Эшелон бомбили, но все обошлось. Когда стали свистеть бомбы, молодые пацаны не побежали прятаться, а задрав головы, стали смотреть: интересно было, ночь - а светло. О смерти даже не думали. Василия только контузило, и он неделю ходил как чумной, плохо слышал.
Это было на станции Новосокольники - конечной остановке. Оттуда уже шли пешком через всю Белоруссию, Латвию, Литву до Курляндии. Полк шел по уже освобожденным землям, в основном , вылавливая шпионов, диверсантов и полицаев. Попадались и банды, и целые немецкие части, затерявшиеся в лесах. Сами жители говорили, что свои полицаи да бандеровцы намного хуже фашистов. Частенько попадали под обстрелы, но Бог миловал. Позже мама скажет Василию: «Это тебя мои молитвы спасли, я же за тебя каждый день Господа просила. А вот за отца, видно, плохо, раз не уберегли». Пулями пробивало брюки, шинель, но самого ни разу даже не царапнуло.
Победу встретил в Курляндии, где их полк «зажал» противника, загнав его к морю. Деваться врагу было некуда - там наши корабли. Василий Александрович вспоминает: «Восьмого мая едем на машине, немцы сами выходят на дорогу, аккуратно складывают оружие в сторону и строятся - готовы сдаваться».
После войны служба не закончилась. Ключников служил в 23-м дважды Краснознаменном пограничном отряде в литовской Клайпеде. Тогда много еще наших парней погибло, отлавливая в болотах и лесах Прибалтики вражеских прихвостней. Домой Василий вернулся только в 1950 году, но с погонами так и не расстался. Его, комсомольца и фронтовика, пригласили в районный отдел внутренних дел участковым уполномоченным.
В его ведении находились Беляевка, Бурлык, Раздольный, совхоз Беляевский. Знал Ключников свой участок «от и до». И когда пришло время идти на заслуженный отдых, в трудовой книжке Василия Александровича значилось всего две записи: «1943-1950гг. - служба в армии. 1950 - 1977 гг. - служба в РОВД». Тридцать четыре года он не снимал погоны.
О. ШИЛИНЦЕВА.