Война снится фронтовикам до сих пор. Как рассказывает житель Алабайтала М. Курбанов, эти сны не дают ему покоя уже 65 лет. До сих пор, вздрагивая, он просыпается от крика: «В атаку! Вперед!»

Повестку из военкомата Муллагали вручили в 1943 году в день его семнадцатилетия. Через 6 месяцев учебки получил звание младшего сержанта и был направлен заместителем командира взвода автоматчиков на 3-й Белорусский фронт.
Первый бой для младшего сержанта запомнился только тем, что перед началом атаки молодым необстрелянным бойцам выдали по 100 граммов спирта и обязательно велели всем выпить. А потом было уже не страшно. Тем более, что путь для пехоты проложили бомбардировщики, «Катюши» и танки. Солдаты бежали по искореженной взрывами земле и добивали оставшихся в живых фашистов. И так целых два года на передовой линии фронта. Две-три недели боев, потом несколько дней отдыха. Бойцам давали прийти в себя, подкармливали, подлечивали и опять в бой.
Муллагали Мингалеевич до сих пор не может осмыслить тот период своей жизни. Помнит только постоянную стрельбу, взрывы снарядов и команду: «Взвод, в атаку!» Вокруг тела убитых наших и немецких солдат, стоны раненых и ни с чем не сравнимый запах смеси крови и пороха. Девчата-санитарочки просто физически не успевали перевязывать раненых, и кровь текла ручьями из ран. И постоянное чувство голода. Ветеран вспоминает, как под пулеметными очередями полз к убитой лошади, чтобы отрезать кусок мяса. Потом на небольшом костерке его поджаривали и ели полусырым. Помнит, как по оврагам пробирался к полевой кухне, чтобы набрать один котелок пищи на двоих. Но беда была в том, что пока доберешься назад, половину расплескаешь.
На вопрос, приходилось ли собственноручно уничтожать врагов, ветеран ответил: «В рукопашную ходить не довелось. Бежали, ползли, стреляли. Немцы падали, но кто знает, чья пуля его достала. Ведь патронов мы не жалели. А барабана ППШ из 72 патронов хватало всего на несколько минут боя. Муллагали вспоминает, было дело, смотрел в глаза врагам: Шли в наступление, смотрю, в воронке что-то шевелится. Кричу «Хенде хох», выходят трое немцев с поднятыми руками. Забрал автоматы, обыскал и повел в штаб. Тут старшина, бывалый фронтовик, останавливает меня и говорит, чтобы я догонял своих, а этих он сам отведет. Мне за этих фрицев медаль дали, а старшине, наверное, орден».
Война для фронтовика завершилась под Кенигсбергом. Немцы в этом районе укрепились очень серьезно. Кругом доты, дзоты, танки и минные поля. Неугомонному сержанту захотелось проверить дом, находящийся неподалеку. Он успел сделать всего несколько шагов, как раздался взрыв. Осколок попал в голову. Но Курбанов самостоятельно вернулся к своим. Бинтов не было, и бойцы-друзья порвали на нем нижнюю рубаху, чтобы перевязать раны. Окровавленный и контуженный он пошел в сторону медсанбата. Вдруг из укрытия выскочил командир взвода с пистолетом. «Стой, застрелю. Ты куда с передовой». Потом, увидев кровь, помог дойти до медсанчасти.
После ранения Муллагали Мингалеевич долго лечился в госпитале. Хирурги извлекли из головы осколок снаряда и оставили его на память автоматчику. Потом были годы службы механиком в авиаполку. Здесь фронтовику вновь повезло. Кормили хорошо, ценили его «золотые руки» и даже каждый год отправляли домой в отпуск.
В 1951 году Муллагали Мингалеевича демобилизовали. Вернулся в родной Алабайтал, а потом 37 лет работал лесником. Любимым делом всегда были прогулки по лесу, сбор грибов, ягод и лекарственных трав. Сейчас ветерану не до прогулок. Замучили старые болячки, и главным его желанием стала возможность дожить до 65-летия Победы. По словам фронтовика, до этой даты ой, как далеко.
В. НОВИКОВ.